Неточные совпадения
«Кроме формального развода, можно было еще поступить, как Карибанов, Паскудин и этот добрый Драм, то есть разъехаться
с женой», продолжал он думать, успокоившись; но и эта мера представляла те же неудобства noзopa, как и при разводе, и главное — это, точно так же как и формальный развод, бросало его
жену в объятия Вронского. «Нет, это невозможно, невозможно! — опять принимаясь перевертывать свой плед, громко
заговорил он. — Я не могу быть несчастлив, но и она и он не должны быть счастливы».
Кнуров. Ничего тут нет похвального, напротив, это непохвально. Пожалуй,
с своей точки зрения, он не глуп: что он такое… кто его знает, кто на него обратит внимание! А теперь весь город
заговорит про него, он влезает в лучшее общество, он позволяет себе приглашать меня на обед, например… Но вот что глупо: он не подумал или не захотел подумать, как и чем ему жить
с такой
женой. Вот об чем поговорить нам
с вами следует.
Жена бесцеремонно прекратила музыку,
заговорив с Верой Петровной о флигеле; они отошли прочь, а Спивак сел рядом
с Климом и вступил в беседу
с ним фразами из учебника грамматики...
— Тонечка, извини меня, — торопливо
заговорил Половодов, осторожно освобождая свой локоть из-под руки
жены. — Я сейчас… только на одну минуточку оставлю тебя
с Сергеем Александрычем.
— Позвольте же и мне, милостивый государь,
с своей стороны вам заметить, — раздражительно вдруг
заговорил Иван Федорович, потерявший последнее терпение, — что
жена моя здесь у князя Льва Николаевича, нашего общего друга и соседа, и что во всяком случае не вам, молодой человек, судить о поступках Лизаветы Прокофьевны, равно как выражаться вслух и в глаза о том, что написано на моем лице.
— Вот что, Родион Потапыч, —
заговорил Карачунский после длинной паузы. — Я посылал за Кожиным… Он был сегодня у меня вместе
с женой и согласен помириться, то есть просить прощения.
— На ваше откровенное предложение, —
заговорил он слегка дрожащим голосом, — постараюсь ответить тоже совершенно откровенно: я ни на ком и никогда не женюсь; причина этому та: хоть вы и не даете никакого значения моим литературным занятиям, но все-таки они составляют единственную мою мечту и цель жизни, а при такого рода занятиях надо быть на все готовым: ездить в разные местности, жить в разнообразных обществах, уехать, может быть, за границу, эмигрировать, быть, наконец, сослану в Сибирь, а по всем этим местам возиться
с женой не совсем удобно.
Да, не в духе был старик. Не было б у него своей раны на сердце, не
заговорил бы он со мной о голодной музе. Я всматривался в его лицо: оно пожелтело, в глазах его выражалось какое-то недоумение, какая-то мысль в форме вопроса, которого он не в силах был разрешить. Был он как-то порывист и непривычно желчен.
Жена взглядывала на него
с беспокойством и покачивала головою. Когда он раз отвернулся, она кивнула мне на него украдкой.
За столом
жена заговорила с ним, но он так буркнул сердито короткий ответ, что она замолчала. Сын тоже не подымал глаз от тарелки и молчал. Поели молча и молча встали и разошлись.
Калинович между тем при виде целой стаи красивых и прелестных женщин замер в душе, взглянув на кривой стан
жены, но совладел, конечно,
с собой и начал кланяться знакомым. Испанский гранд пожал у него руку, сенаторша Рыдвинова, смотревшая, прищурившись, в лорнет, еще издали кивала ему головой. Белокурый поручик Шамовский, очень искательный молодой человек, подошел к нему и, раскланявшись, очень желал
с ним
заговорить.
Оттого, что у этого другого бывают балы да обеды
с шампанским,
с портерком да
с коньячком, али не то, так
жена — женщина молодая да умная, по-французски молодых людей
заговаривать ловкая — да!
Лизавета Александровна вынесла только то грустное заключение, что не она и не любовь к ней были единственною целью его рвения и усилий. Он трудился и до женитьбы, еще не зная своей
жены. О любви он ей никогда не говорил и у ней не спрашивал; на ее вопросы об этом отделывался шуткой, остротой или дремотой. Вскоре после знакомства
с ней он
заговорил о свадьбе, как будто давая знать, что любовь тут сама собою разумеется и что о ней толковать много нечего…
— Почтеннейший господин Урбанович, —
заговорил Аггей Никитич, — вы мне сказали такое радостное известие, что я не знаю, как вас и благодарить!.. Я тоже, если не смею себя считать другом Егора Егорыча, то прямо говорю, что он мой благодетель!.. И я, по случаю вашей просьбы, вот что-с могу сделать… Только позвольте мне посоветоваться прежде
с женой!..
С ней
заговоришь,
с женой — не доходит до нее…
Софья Николавна скоро одумалась, вновь раскаянье
заговорило в ней, хотя уже не
с прежнею силой; она переменила тон,
с искренним чувством любви и сожаления она обратилась к мужу, ласкала его, просила прощенья,
с неподдельным жаром говорила о том, как она счастлива, видя любовь к себе в батюшке Степане Михайлыче, умоляла быть
с ней совершенно откровенным, красноречиво доказала необходимость откровенности — и мягкое сердце мужа, разнежилось, успокоилось, и высказал он ей все, чего решился было ни под каким видом не сказывать, не желая ссорить
жену с семьей.
Карпу Кондратьичу иногда приходило в голову, что
жена его напрасно гонит бедную девушку, он пробовал даже
заговаривать с нею об этом издалека; но как только речь подходила к большей определительности, он чувствовал такой ужас, что не находил в себе силы преодолеть его, и отправлялся поскорее на гумно, где за минутный страх вознаграждал себя долгим страхом, внушаемым всем вассалам.
Серебряков(
жене). Дорогая моя, не оставляй меня
с ним! Он меня
заговорит.
Жадов. Помните наши разговоры
с дядей? Что ни скажешь, бывало, против взяток или вообще против всякой неправды, у него один ответ: поди-ка поживи, не то
заговоришь. Ну, вот я и хочу пожить, да еще не один, а
с молодой
женою.
Князь сидел на креслах, закинув голову назад. Лицо его имело какое-то мечтательное выражение; лицо же княгини, напротив, и на этот раз опять осенилось облаком тайного неудовольствия. Муж и
жена, оставшись
с глазу на глаз, чувствовали необходимость начать между собой какой-нибудь разговор, но о чем именно — не знали. Князь, впрочем,
заговорил первый.
— Как поживает ваша
жена? — спросил Бегушев, чтобы о чем-нибудь
заговорить с кузеном.
Около часу пришла Линочка; и хотя сразу
с ужасом
заговорила о трудностях экзамена, но пахло от нее весною, и в глазах ее была Женя Эгмонт, глядела оттуда на Сашу. «И зачем она притворяется и ни слова не говорит о Эгмонт!.. Меня бережет?» — хмурился Саша, хотя Линочка и не думала притворяться и совершенно забыла и о самой
Жене, и о той чудесной близости, которая только что соединяла их. Впрочем, вспомнила...
Лотохин. Тогда молодого-то мужа потребуют в суд. Это будет спектакль любопытный, особенно для
жены. Она может во всей подробности ознакомиться
с любовными похождениями своего мужа. Мещанские девицы имеют привычку и на суде в речах своих сохранять прежнюю короткость
с своими изменниками. И
заговорит она
с чувством: «Сердечный ты друг мой, кабы я прежде-то знала, что ты такой мошенник, не стала бы я
с тобой и вязаться».
— Ваше превосходительство, — опять выступила и ему одному вслух
заговорила Байцурова, у нас что
с трубами свадьба, что и без труб свадьба: дело попом петое, и
жена мужу нерушимый кус. Не наша воля на то была, а ее да божья, что видим теперь ее здесь властной госпожой, а не невольною бранкою. Здесь холопы не доказчики, а
жены нашего рода на мужей не пόслухи. Она все дело решила, и она, ваше превосходительство, ждет, что вы под руку ее к столу сведете.
Но герою моему не только не удавалось вполне объясниться
с женою, но даже
заговорить об этом.
Обращение
с женою у Александра Афанасьевича было самое простое, но своеобразное: он ей говорил «ты», а она ему «вы»; он звал ее «баба», а она его Александр Афанасьевич; она ему служила, а он был ее господин; когда он
с нею
заговаривал, она отвечала, — когда он молчал, она не смела спрашивать.
Григорий слил
с блюдца в рот последний глоток чая, вытер рукой усы, не спеша подвинул
жене пустой стакан и, нахмурив брови,
заговорил...
С женою своею жил в ладу, но держал и ее строго, так, что не смела она сама
заговаривать, а ждала, пока не спросит ее или не скажет ей что-нибудь муж.
— Ни за что ни про что, —
заговорила Оля, утирая слезы. — Вынимаю я из кармана носовой платок, а из кармана и выпало то письмо, что вы мне вчера прислали… Он подскочил, прочел и… стал бить… Схватил меня за руку, сдавил — посмотрите, до сих пор на руке красные пятна, — и потребовал объяснений… Я, вместо того чтоб объяснять, прибежала сюда… Хоть вы заступитесь! Он не имеет права обращаться так грубо
с женой! Я не кухарка! Я дворянка!
— Ты молчишь, — продолжал, пытливо взглянув на него, Слопчицький, — ну, конечно, так! Молчание есть знак согласия. А что ты мне скажешь, — вдруг полновесно и
с торжествующей загадочностью
заговорил он, — что скажешь ты мне, если бы, например, я, твой приятель, помог тебе обделать всю эту историю так, что и деньги завтра же у тебя в кармане будут, и джентльменом ты перед
женой останешься?.. Ну-те, пане капитане, отвечайте мне!
— Грустно-с, —
заговорил генерал, стараясь говорить так тихо, чтобы не слыхала
жена, — грустно-с, достопочтенный мой, умирать обманутым людьми, еще грустнее жить обманутым самим собою.
— Знаю, что ты скажешь! — вдруг порывисто
заговорила она шепотом и обернула к нему лицо, уже менее жесткое, порозовелое и
с возбужденными глазами. — Ты скажешь: «Сима, будь моей
женой»… Мне этого не нужно… Никакой подачки я не желаю получать.
И опять он бобыль: ни
жены, ни подруги!.. Там, пониже Казани, томится красавица, полная страсти, всю себя отдала ему, из-за любви пошла на душегубство… Напиши он ей слово, пусти телеграмму — она прилетит сию минуту. Ведь кровь
заговорит же в нем, потянет снова к женской прелести, будет искать отклика душа и нарвется на потаскушку, уйдет в постыдную страсть, кончит таким падением, до какого никогда не дошел бы
с Серафимой.
— Как же я мог против определения… Вот когда я многолетний глас услыхал, я сейчас и спустился… Чайку мне, чайку потеплее, да на печку меня пустите, да покройте тулупчиком, —
заговорил он поспешно своим хриплым и слабым голосом и, поддерживаемый под руки батраком и
женою, полез на горячую печь, где его и начали укутывать тулупами, меж тем как дьякон Савва этим временем обходил
с кропилом весь чердак и не находил там ничего особенного.
В то самое время, когда Волынской, влюбчивый, как пылкий юноша, беседовал таким образом
с своею страстью, портрет его
жены, во всем цвете красоты и счастия,
с улыбкою на устах,
с венком на голове, бросился ему в глаза и, как бы отделясь от стены, выступил ему навстречу. Совесть
заговорила в нем; но надолго ли?.. Взоры его обратились опять на магические слова: твоя Мариорица, и весь мир, кроме нее, был забыт.
— По штатской, яхонт, по штатской. Остуду, скажем, между мужем-женой прекратить альбо от зубной скорби
заговорить… Деток кому подсудобить, ежели потребуется. Худого не делала. А по военной что ж… В стародавние годы заговоры по ратному делу действовали, пули свинцовые отводили. А ныне, сынок, сказывают, кулеметы какие-то пошли. Так веером стальным и поливают. Управься-ка
с машинкой этакой…
— Первый виновник, — наконец
заговорила графиня — во всем происшедшем — это вы! Никто не обязан знать,
жена или даже случайная любовница идет под руку
с молодым человеком… В данном же случае ошибка была еще возможнее, так как эта молодая женщина была
с эти молодым человеком в таком месте, которое посещают одни кокотки. Не уважая меня, вы подали повод не уважать меня и другим…
Дрожа,
с напряжением подбирая русские слова, которых он знал немного, и заикаясь, татарин
заговорил о том, что не приведи бог захворать на чужой стороне, умереть и быть зарытым в холодной ржавой земле, что если бы
жена приехала к нему хотя на один день и даже на один час, то за такое счастье он согласился бы принять какие угодно муки и благодарил бы бога. Лучше один день счастья, чем ничего.
— Что
с тобой, Талечка, прости, я не знала, что графу неизвестен наш глупый прошлый роман… Я думала, что ты, как
жена… рассказала ему и вместе… посмеялась… — деланно взволнованным тоном
заговорила она.
— Что это вы глаз не кажете? Я слышала о вашем аресте, но узнала и о вашем освобождении, о вашем разрыве
с женой. Я следила за вами… —
заговорила она почти шепотом, подчеркнув последнюю фразу.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами
с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова,
жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись,
заговорил с ней.